|
H. C. Andersen |
|
|
To Jomfruer Har Du nogensinde seet en Jomfru? Det vil sige, hvad Brolæggerne kalde en Jomfru, En til at stampe Steenbroen med. Hun er heel af Træ, bred forneden med Jernring om, og smal foroven med Stok, den er hendes Arme. Inde i Materialgaarden stod der to saadanne Jomfruer, de stode mellem Skovle, Favnemaal og Hjulbør, og der var det rygtedes, at "Jomfruen" ikke længer skulde kaldes "Jomfru", men derimod "Stempel", og det er den nyeste og eneste rigtige Benævnelse i Brolæggersproget, for hvad vi Alle i gamle Tider kaldte en Jomfru. Nu er der mellem os Mennesker Noget, man kalder: "emanciperede Fruentimmer," hvortil regnes Institutbestyrerinder, Jordemødre, Dandserinder, der kunne staae paa eet Been i Embedet, Modehandlerinder og Vaagekoner, og til den Række "Emanciperede", sluttede sig ogsaa de to Jomfruer i Materialgaarden; de vare Jomfruer ved Veivæsenet, og de vilde paa ingen Maade opgive deres gode, gamle Navn og lade sig kalde "Stempel!" "Jomfru er et Menneskenavn", sagde de, "men Stempel er en Ting, og vi lade os ikke kalde en Ting, det er at skjeldes ud!" "Min Forlovede er istand til at slaae op med mig!" sagde den Yngste, der var forlovet med en Rambuk, det er saadan en stor Maskine, der driver Pæle ned og altsaa gjør i det Svære, hvad Jomfruen gjør i det Fine. "Han vil have mig som Jomfru, men maaskee ikke som Stempel, og altsaa kan jeg ikke lade dem døbe mig om!" "Ja, jeg lader før mine to Arme knække af!" sagde den Ældste. Hjulbøren havde dog en anden Mening, og Hjulbøren var Noget, den ansaae sig for en Qvart Karreet, idet den gik paa eet Hjul. "Jeg maa dog sige Dem, at det, at kaldes Jomfru er temmeligt almindeligt og ikke nær saa fiint, som at kaldes Stempel, thi ved at føre det Navn, kommer man i Række med Signeterne, og tænk paa Lovens Signet, det er det, der gjør Lovens Segl. I Deres Sted vilde jeg opgive Jomfruen!" "Aldrig! det er jeg for gammel til!" sagde den Ældste. "De kjender nok ikke Noget, som kaldes den europæiske Nødvendighed!" sagde det ærlige, gamle Favnemaal. "Man maa begrændses, underordne sig, føie sig i Tid og Nødvendighed, og er det en Lov, at Jomfruen skal kaldes Stempel, saa maa hun kaldes Stempel. Enhver Ting har sit Favnemaal!" "Saa vilde jeg dog heller", sagde den Yngste, "lade mig kalde Frøken, naar galt skulde være, Frøken smager dog altid lidt af Jomfru!" "Men jeg lader mig heller hugge til Pindebrænde!" sagde den gamle Jomfru. Nu gik det til Arbeide; Jomfruerne kjørte, de bleve lagte paa Hjulbøren, og det var altid fiin Behandling, men Stempel bleve de kaldte. "Jom-!" sagde de, idet de stampede mod Steenbroen; "Jom-!" og lige vare de ved at sige heelt ud Ordet: "Jomfru," men de beed Ordet kort af, de toge det i sig igjen, for de fandt, at de ikke engang burde svare. Men indbyrdes tiltalte de altid hinanden med Navnet Jomfru, og priste de gode, gamel Dage, da man kaldte enhver Ting ved sit rette Navn, og kaldtes Jomfru, naar man var en Jomfru; og det bleve de begge To, thi Rambukken, den store Maskine, slog virkeligt op med den Yngste, han vilde ikke indlade sig med et Stempel. |
Две девицы Видали вы когда-нибудь девицу, то есть то, что известно под именем девица у мостовщиков – инструмент для утрамбовывания мостовой? Девица вся деревянная, шире книзу, охвачена в подоле железными обручами, кверху же суживается, и сквозь талию у неё продета палка – концы её изображают руки девицы. На одном дворе, при складе строительных материалов, и стояли две такие девицы вместе с лопатами, саженями и тачками. Разговор шёл о том, что девиц, по слухам, не будут больше звать девицами, а штемпелями, – это новое название самое-де верное и подходящее для того инструмента, который мы исстари привыкли звать девицей. У нас, как известно, водятся так называемые эмансипированные женщины; к ним принадлежат содержательницы пансионов, повивальные бабки, танцовщицы, что стоят по долгу службы на одной ноге, модистка и сиделки, К этому-то ряду эмансипированных примыкали и две девицы. Они числились девицами министерства путей сообщения и ни за что на свете не хотели поступиться своим добрым старым именем, позволив назвать себя штемпелями. – Девица – имя человеческое! – говорили они. – А штемпель – вещь! И мы не позволим называть себя вещью – это прямая брань! Мой жених, пожалуй, ещё откажется от меня! – сказала младшая, помолвленная с копром – большой машиной, что вбивает сваи и , таким образом, служит хоть и для более грубой, но однородной работы с девицей. – Он готов женится на мне, как на девице, а пожелает ли он взять за себя штемпель – ещё вопрос. Нет, я не согласна менять имя! – А я скорее дам обрубить себе руки! – сказала старшая. Тачка же была другого мнения, а тачка ведь не кто-нибудь! Она считала себя целою четвертью кареты, – одно-то колесо у неё ведь было. – А я позволю себе заметить вам, что название "девица" довольно вульгарно и, уж во всяком случае, далеко не так изысканно, как штемпель. Ведь штемпель – та же печать. Назвавшись штемпелями, вы примкнёте к разряду государственных печатей! Разве это не почётно? Вспомните, что без государственной печати не действителен ни один закон. Нет, на вашем месте я бы отказалась от имени девицы. – Никогда! Я уже слишком стара для этого! – сказала старшая. – Видно, вы ещё незнакомы с так называемою "европейскою необходимостью"! – сказал почтенная старая сажень. – Приходится иногда сократить себя, подчиниться требованиям времени и обстоятельствам. Если уж велено девицам зваться штемпелями, так и зовитесь! Нельзя всё мерить на свой аршин! – Нет, уж коль на то пошло, пусть лучше зовут меня барышней, – сказала младшая. – "Барышня" всё же немножко отзывается девицей. – Ну, а я лучше дам изрубить себя в щепки! – сказала старая девица. Тут они отправились на работу – их повезли на тачке; обращались с ними, как видите, довольно таки деликатно, но звали уже штемпелями! – Дев...! – сказали они, ударившись о мостовую. – Дев...! – И чуть было не выговорили всего слова: "девица", да прикусили языки на половине, – не стоит, дескать, вступать в пререкания. Но между собой они продолжали называть себя девицами и восхвалять доброе старое время, когда каждую вещь называли своим именем: коли ты девица, так и звали тебя девицей! Девицам обе они и остались, – копёр, эта машинища, ведь и в самом деле отказался от младшей, не захотел жениться на штемпеле. |
|
|
|